ПОСЛЕДНИЙ АВТОГРАФ МАЙКЛА

"За два дня до своего неожиданного ухода, Майкл позвонил мне в приподнятом настроении и оставил сообщение на автоответчике: "У меня для тебя действительно хорошие новости". Он написал песню об окружающей среде и хотел чтобы я помог ему со стихами, неофициально, как я уже делал это прежде, несколько раз.

Когда я попытался перезвонить ему, он не ответил. Напуганный постоянной травлей в прессе, Майкл часто менял номер телефона. Мне так и не удалось поговорить с ним. И демо-запись песни присланная мне, осталась лежать на тумбочке как символ его прерванной жизни. Этот человек, как я полагаю (рискуя быть осмеянным) чистая, невинная душа которого жива, читал стихи Рабиндраната Тагора когда я разговаривал с ним последний раз две недели назад".

- Дипак Чопра, врач, писатель.

Перевод:tally777

«Майкл, скамейка…» Воспоминания Мико Брандо

Мико Брандо, сын знаменитого актера Марлона Брандо, был близким другом Майклу Джексону на протяжении более чем 25 лет. Поначалу он работал в составе личной охраны Майкла, но вскоре они стали просто хорошими друзьями. Когда в 1984 году на съемках рекламы «Пепси» у Майкла загорелись волосы, именно Мико первым бросился к нему, чтобы сбить пламя. В последние годы, когда Майкл жил в уединении со своими детьми, потеряв контакт со многими друзьями прошлого, Мико оставался одним из немногих, кто продолжал навещать его и поддерживать с ним связь.

«Майкл был моим кумиром. Он был мне как отец после того, как мой собственный отец умер. Очень странно жить без него. Я никогда не буду прежним, и я не знаю, смогу ли когда-нибудь пережить эту потерю. Это как потерять спутника, кого-то, про кого ты думал, что он будет рядом всегда. Это просто неправильно. Он так много значил для меня… Я словно стал другим человеком после четверга. Я чувствую опустошение, я потерян. Он был хорошим другом столько лет…
Я ценю время, которое провел с Майклом. Мы вместе ходили за покупками, в Диснейленд, путешествовали, бывали в доме у отца. Он просто приезжал и жил в доме моего отца некоторое время. Мне так нравилось обсуждать с ним музыку, есть вместе, веселиться. Мы были просто очень хорошими друзьями, вот что я могу сказать. Он всегда был рядом, когда я в нем нуждался, и мне хочется думать, что я также был рядом с ним.

У меня нет какого-то отдельного воспоминания о Майкле. Очень трудно выбрать что-то конкретное, когда ты дружишь с кем-то так долго, как дружили мы. Самые лучшие мои воспоминания – это время, которое мы проводили за разговорами, как он обнимал меня, как мы говорили, как я его смешил – мне так нравилось его смешить. Я мог сказать что-нибудь – просто прошептать пару слов ему на ухо, и он начинал смеяться. Боже, у него был такой заразительный смех!

Превыше всего, Майкл был очень заботливым человеком. В его сердце было очень много любви. Он ни к кому не был безразличен, особенно к людям на улицах. Он не был напыщен – у него не было никакого эго, и он старался найти для всех время, потому что не хотел никого обидеть. Если он думал, что сделал что-то не так, его это очень беспокоило. В нем было больше любви, чем в ком-либо еще из тех, кого я знаю.
Майкл, которого я видел каждый день, был человеком, очень любившим своих детей. Они были смыслом его жизни. Он был очень занятой человек, но он всегда следил за тем, чтобы дети были под присмотром.

Чего многие люди, возможно, не знают о Майкле, — это того, каким хорошим бизнесменом он был. Тур, который он готовил, — прекрасное тому подтверждение. Он был перфекционист, и он точно знал, что ему нужно и как этого добиться. Все, что имело отношение к этому туру, должно было быть одобрено Майклом. То, что он в последнее время нечасто появлялся на тв-экране или на публике, вовсе не означает, что он ничего не делал и не был ничем занят. Многие люди говорят, что он сильно переживал по поводу тура, но я не думал, что он переживал. Он делал то же самое, что и во время предыдущих туров.

Я думал о том, есть ли общее между Майклом и моим отцом, и я не могу найти ничего общего. Вы слышали выражение, что противоположности сближаются? Я думаю, это и объясняет их дружбу. У них не было ничего общего, но когда они оказывались вместе, их невозможно было оторвать друг от друга. Он любил моего отца, и они очень много дней провели вместе и в доме отца, и в Неверленде. Они были очень близки.

Майкл очень помог отцу в последние годы его жизни. И за это я перед ним в вечном долгу. В последние дни отцу было трудно дышать, и он почти все время был подключен к кислороду. Он любил находиться на природе, и поэтому Майкл приглашал его в Неверленд. Отец мог назвать там все деревья и все цветы, но поскольку он был на кислороде, ему было трудно передвигаться и все это видеть, ведь поместье такое огромное. И Майкл приобрел для отца гольф-мобиль с портативным кислородным баллоном, чтобы он мог ездить по Неверленду. И так они и ездили – Майкл Джексон и Марлон Брандо с портативным кислородным баллоном в гольф-мобиле.

Одни из лучших моментов с Майклом я провел, сидя на скамейке на Главной улице Диснейленда. Мы просто сидели и наблюдали за людьми. Иногда Майкл был в гриме, чтобы люди не могли его узнать – но они все равно всегда его узнавали. Когда у него было плохое настроение или он был чем-то расстроен, я просто говорил: «Майкл, скамейка…» и у него сразу поднималось настроение. Если я знал, что ему хочется повеселиться или просто сменить обстановку, я говорил: «Поехали на скамейку», — и мы ехали.

Конечно, Майкл Джексон неизбежно привлекал толпы людей в таких общественных местах, как Диснейленд, и иногда нас сопровождала служба безопасности парка. Но они были с нами не для того, чтобы охранять Майкла, а для того, чтобы охранять людей. Он никогда не беспокоился о себе, его волновало только то, что кто-то может пострадать в давке людей, которые хотели его видеть. Люди просто начинали сходить с ума, когда видели Майкла Джексона.
Майкл очень редко плакал, но думаю, он бы расплакался, узнав о том, как мир отреагировал на его смерть. Он был бы потрясен и счастлив, что вся эта любовь, которую он дарил, вернулась к ему от людей, которых он любил. Я думаю, что он бы сделал глубокий вдох и просто сказал спасибо.

Семья еще планирует похороны, но я думаю, Майкл хотел бы, чтобы они стали праздником. Он бы хотел, чтобы все пришли. Он любил своих фэнов. Я общался со многими большими звездами кино, но фэны Майкла – это больше, чем фэны. Он знал, что именно фэны сделали его тем, кем он стал, и он бы не хотел, чтобы кто-то оказался забыт. Везде, где бы он ни появлялся, были фэны. Он говорил мне, что фэны всегда знают, чем он занят. Я не думаю, что у кого-то еще когда-либо были такие фэны. Поэтому Майкл хотел бы похороны, на которые были бы приглашены его фэны и которые сделали бы его фэнов счастливыми. Он бы хотел, чтобы похороны как бы говорили: «Я по-прежнему с вами, и мы всегда будем вместе». Он был счастливым человеком, и ему хотелось сделать всех вокруг счастливыми. И наконец, ему бы хотелось любви. Превыше всего для Майкла была любовь».

Перевод: Екатерина Кофман
Воспоминания опубликованы на сайте Ларри Кинга 29 июня 2009 г.

Адриано Челентано: Я послушал Билли Джин и понял - он король. А потом обвинения его загубили

Во мне Майкл Джексон взорвался, когда я услышал впервые песню Билли Джин с альбома Триллер. Я остался пораженным его оригинальнейшей манерой петь, инновационными аранжировками Quincy Jones. Гениальное использование смычковых в довольно сухой ритмике, где на первом плане превалировал бас, чтобы подчеркнуть, что вот вот появится Король. Уже во вступлении, прежде чем услышать его голос, у меня было странное ощущение, как если бы тот бас в гремящем воздухе и те смычковые инструменты и были его голосом. Они как бы говорили: "Я пришел... Ненадолго я буду тут с вами". И он там был. Вступительные ноты были прелюдией к некому музыкальному событию, которое должно было произойти. Потом пришел его голос. И в начале той песни, прежде чем прослушать весь альбом, я уже понял, что это был ураган, который пронесется по всей Земле.
750 миллионов проданных дисков. А теперь все спрашивают кто же его убил. Диагноз: остановка сердца. Банальнейшая вещь, которая показывает как это все просто и наивно, банальная некомпетентность медика, который, возможно, преувеличил дозу медицинского препарата, на котором уже сидел Майкл. Прошли только 48 часов с момента его смерти, а слово "заговор" уже обошло весь мир.
Но настоящий убийца перед нами, это тот, кто смотрит на нас, мы встречаем его каждый день когда идем покупать газету или когда смотрим тв. Можно сказать, что убийца живет у нас дома, мы его кормим, он спит, но мы ничего не делаем, чтобы воспитать его, втолковать ему, что убивать нельзя. Мы делаем вид, что не замечаем его, и он злится, если новость, которая выходит из маленького голубого экрана, это новость о невиновности Майкла Джексона. Она ведь не производит такого же фурора, которым годами питались люди, обвиняя его в сексуальных домогательствах. В течение 10 лет "криминальные медиа" обвиняли его несмотря на то, что он говорил о своей невиновности. Его разрушили, опустошили, сломали пополам. И когда наконец была возможность поднять его, освободить от всей этой грязи перед всем миром, что сделали медиа? Они сделали последний выпад. Они заявили: "Майкл Джексон был оправдан". Но они сказали это очень тихим голосом, и эта последняя рана, нанесенная СМИ, была фатальной.
С душой, истекающей кровью, он попытался дать голос той невиновности, наконец-то признанной, он сделал это необычным образом, как всегда гениальным. Усилие было нечеловеческим. Он должен был собрать свои последние силы, разорванные в клочья убийственной машиной потребления, и, таким образом, он объявил свою последнюю встречу с миллионами фанатов, которые в лепешку расшибались, чтобы купить билеты и присутствовать на одном из 50 концертов в Лондоне. В течение 50 дней он бы пел, развлекался и играл с теми, кто его всегда любил и никогда не сомневался в его невиновности. Он бы рассказал миру ту правду, которую масс-медиа подло скрыли. Но мир теперь это понял!.."